Если сравнивать аквариумных рыб и растения, то
оказывается, что рыбы значительно легче адаптируются – одни быстрее начинают
размножаться в неволе, другие более или менее хорошо живут, хотя и не
размножаются в аквариумах, – растения же тоньше и нежнее. В экспериментах с
добавками в воду химикатов растения были в 10000 раз более чувствительны, чем
рыбы. Среди гидрофитов выявилось значительно больше проблемных видов, которые
не хотят не только размножаться, но даже просто жить в бассейнах и аквариумах.
И грунт им не подходит, и вода, и свет не годится: им нужен проток воды и
колебания уровня. Гидрофиты оказались разными – простыми, средней сложности и
очень сложными в содержании. Поэтому так необходимо знать природные условия их
обитания – биотопы, – чтобы создать максимально приближенные к ним условия
содержания в неволе.
Бассейны и аквариумы для содержания водных растений
представляют собой своего рода модель экологической системы или биогеоценоза. В
самом деле, в таком водоеме есть все компоненты биогеоценоза: абиогенные
(грунт, вода, свет, температура и т. д.) и биогенные (растения, животные, грибы
и бактерии). Благополучие всей модели зависит от наличия как всех компонентов
модели, так и активного взаимодействия их друг с другом. Этой модели присущи
характерные черты, две из которых мы рассмотрим.
Первая – динамика. Модель биогеоценоза живет,
развивается – проходит период становления, молодости, зрелости, старости, –
деградирует и гибнет. Изменения в абиотической среде могут ускорить или
замедлить те или иные стадии в развитии нашей модели. Изменения взаимоотношений
между живыми компонентами тоже регулируют скорость жизни биогеоценоза.
Допустим, размножились животные, которые едят растения, съели всю зелень –
ясно, что характер биогеоценоза изменился. Но животные эти специализированы,
ничем другим питаться не могут и перебраться никуда нельзя – наш пруд
замкнутый. От голода начинается падеж растительноядных животных, сокращается их
размножение. Обилие трупов ведет к росту числа бактерии и грибов, а это снижает
редокс-потенциал, вода насыщается сероводородом, метаном... Наш биогеоценоз
погиб, переродился, пруд стал совсем другим.
Или непомерно разрослись растения, некому их поедать.
Со временем они начнут притеснять друг друга, затенять, душить по ночам
углекислотой все живое и губить себя. Одни виды исчезнут совсем, другие будут
расти и тут же частично отмирать, органики на дне станет все больше, а здесь
грибы и бактерии переживают расцвет и... Пруд стал болотом. Опять смерть того
биогеоценоза, который был вначале.
Ясно, что нормальная динамика биогеоценоза возможна,
когда его компоненты взаимно уравновешены.
Вторая характерная черта модели – устойчивость. Наша
модель до определенных пределов способна противостоять воздействию внешней
среды. А среда постоянно пытается вывести его из равновесия. Допустим, наш пруд
приспособился к тому, чтобы покрываться льдом зимой. Из года в год зимой он
замерзает. Растения осенью образуют зимующие почки и те опускаются в грунт.
Ряски зимой уходят тоже ко дну – ассимилятивные процессы в них замедляются, и
вода постепенно заполняет аэрокамеры, ряски тяжелеют и тонут. Зимуют подо льдом
и животные. На поверхности может образоваться ледок толщиной до 2см, а в очень
суровую зиму и до 0,5 м. Во втором случае отмели промерзнут и большинство живых
организмов в них погибнет. Но летом система восстановит равновесие, на отмелях
поселятся животные, постепенно вновь освоят их и растения.